Хорошая статья.
Про себя прочитала, увы (
Созидатели личных катастроф или как позволить себе счастье (работа с ранней травмой)
Ирина Млодик (с)
Она убеждена, что свободна в выборе и всегда поступает так, как лучше для нее. Только почему-то раз за разом на протяжении уже более чем тридцати лет она попадает в одни и те же ситуации: ее предают друзья, мужчины расстаются с ней после третьего свидания, а начальство всегда сваливает на нее всю работу и при этом у него всегда находятся поводы для недовольства и критики.
Все это она объясняет вопиющей несправедливостью, традиционно жалуется на судьбу, обвиняет всех вокруг и продолжает надеяться, что с приходом нового мужчины или нового начальника все будет по-другому.
Удивительно часто повторяющаяся история. Приходят клиенты, один за одним, меняются пол, возраст, обстоятельства. Но у каждого есть что-то, что повторяется раз за разом с удручающим постоянством, и они негодуют, расстраиваются, болеют, жалуются и никак не могут понять, почему же у них все происходит именно так. Просто когда-то, возможно очень давно, все это с ними случилось в первый раз.
Все, что происходит с нами, изменяет нас. Ранняя травма – это то, что произошло с нами, когда мы были детьми. Событие или ряд эпизодов, изменивших нашу психологическую структуру, определивших то, как будет дальше строиться наша взрослая жизнь, даже если сама травма уже давно забыта и похоронена под спудом новых, как бы совсем не связанных с ней событий.
У ранней психологической травматизации есть свои законы.
1. Она всегда неожиданна.
К ней нельзя подготовиться. Она застает врасплох. Она, как правило, погружает ребенка в ощущение беспомощности, неспособности защититься. Очень часто в момент травмы он впадает в эмоциональный ступор, не испытывая сильных чувств, не имея возможности позлиться или дать отпор. Он замирает и даже не знает, как к этому относится.
Лишь позже эмоциональность включается, и ребенок может пережить боль, ужас, стыд, страх и т.д. Сильная, не перевариваемая психикой травма может быть вытеснена и не вспоминаться годами. Но ее постдействие продолжает работать и определять поведение человека в его уже взрослой жизни.
2. Она произошла в ситуации, когда ребенок мало, чем мог управлять.
В момент травмы ребенок внезапно теряет контроль над ситуацией, потому что вся власть и контроль в этот момент, как правило, у взрослого, который, так или иначе, имеет отношение к травме. Ребенок оказывается совершенно беззащитным перед теми переменами, что привносит в его жизнь травма.
И с тех пор, он практически не переносит возможной непредсказуемости, старается организовывать свой мир, тщательно продумывая возможные шаги и последствия, почти всегда отказывается от малейшего риска и болезненно реагирует на любые перемены. Тревога становится его вечным спутником, желание контролировать мир вокруг – насущной необходимостью.
3. Детская травма меняет мир.
Ребенок до травмы считает, что мир устроен определенным образом: он любим, его всегда защитят, он – хороший, его тело чисто и прекрасно, люди ему рады и т.д. Травма может внести свои жесткие коррективы: мир становится враждебным, близкий человек может предать или унизить, своего тела надо стесняться, он глуп, некрасив, недостоин любви.
Например, до травмы ребенок был убежден, что папа его любит и никогда не причинит боль, но после того, как выпивший отец поднимает на дочь руку, мир становится иным: в нем мужчина, который любит, может обидеть тебя в любой момент, и тебе будет страшно, и ты ничего не сможешь сделать.
Или другой случай: маленькая девочка весело крутится, от чего ее юбочка кружится вокруг маленьких ножек красивыми волнами, и она чувствует себя такой легкой, летящей, волшебно-красивой. Мамин окрик: «Прекрати юбкой мотать! Постыдилась бы перед всем миром трусами сверкать!» - все необратимо меняет.
Теперь ей всегда будет невозможно вести себя хоть сколько-то сексуально и привлекательно, потому что теперь в ее мире женская привлекательность под строжайшим запретом во избегания невыносимого стыда, который она даже не помнит, откуда взялся.
4. В последующей жизни такого человека происходит постоянная ретравматизация.
То есть ребенок, даже вырастая, бессознательно «организует» и воспроизводит события, повторяющие эмоциональную составляющую травмы. Если в детском возрасте он был отвергнут сверстниками, то в своей последующей жизни в каждом коллективе он будет так влиять на поле вокруг него, что непременно вызовет отвержение окружающих, и сам же снова будет от этого страдать.
Я это называю «подставлять драный бок». Неосознанное желание, совершенно не желая того, подставлять миру свою незаживающую травму, по которой ничего не подозревающий мир непременно ударит кулаком, или сковырнет пальцем с трудом нарастающую корочку.
Удивительно, до чего бывшие травмированные дети от этого страдают, и с каким упорством они организуют свою жизнь именно так, чтобы было все также больно.
5. Травмированные дети, уже вырастая, не могут позволить себе быть счастливыми.
Потому что счастье, стабильность, радость, успех – это то, что было с ними до того, как травма случилась. Они были радостны и довольны, как внезапно их мир меняется, и меняется он катастрофичным образом для их детского сознания.
С тех самых пор счастье и покой для них – это ощущение неминуемо надвигающейся катастрофы.
Они могут не любить праздники, морщиться на чьи-то комплименты и уверения в любви, не верить тем, кто интересуется ими с лучшими намерениями, разрушать семейную идиллию, доводя все до скандала.
Как только на горизонте их жизни начинает светить солнце, они непременно все сделают так, чтобы разразилась грандиозная драматичная буря. При чем очень часто буря, устроенная даже не их руками: неожиданно напивается муж перед долгожданной поездкой, заболевают все дети, бросают любимые, происходят сокращения на работе и т.д.
Все происходит как бы без их прямого участия, но с удручающей закономерностью. Весь мир бросается на помощь: им нужно во чтобы то ни стало воспроизвести травму, только при этом все подсознательно взять под свой контроль, теперь они уже не позволят, чтобы все случалось внезапно, как когда-то, когда это было в первый раз.
Теперь они убеждены, что когда все хорошо, всегда случается что-то страшное. И оно непременно случается, потому что мир всегда идет им навстречу.
6. Травма – это не всегда одно ключевое событие.
Это может быть постоянное психологическое давление на ребенка, попытка его переделать, критика, в которой он живет день от дня, его ощущение ненужности родителям, постоянное чувство вины за то, что он есть и все, что он делает.
Часто ребенок вырастает с каким-то иногда плохо осознаваемым посланием: «я должен угождать», «все вокруг ценней, чем я», «никому нет до меня дела», «я всем мешаю, зря копчу небо» и любыми другими, калечащими его психику и создающими ретравматизирующую действительность.
Работать с такими посланиями, которые во взрослой жизни прочно встроились в психический каркас непросто. Еще и потому, что нет даже памяти о том, как жить без этих посланий, нет опыта жизни до травмы.
7. Трудно не согласиться с Фрейдом, который высказывал предположение о том, что чем более ранняя травма, тем труднее процесс излечения.
Ранние травмы плохо помнятся, рано встраиваются в психологические конструкты ребенка, меняя их и задавая новые условия, на которых эта психика потом функционирует. Такая ранняя «инвалидизация» приводит к тому, что мир кажется именно таким, каким его с самого раннего детства воспринимал ребенок.
И невозможно просто найти и выдернуть кривой или травмирующий конструкт из психики, не подвергнув риску обрушения всей психической конструкции. Хорошо, что у клиентов есть психологические защиты, которые в значительной мере защищают психику от подобных операций. Поэтому работа с ранней травмой скорее похожа на археологические раскопки, чем на хирургическую операцию.
Работа с ранней травмой
Не любая травма остается в психике надолго и меняет потом психологические конструкты. Только та, что не была прожита должным образом. Из практики мной было замечено, что это происходило в тех случаях, когда:
ребенок был незащищен, ему не оказали поддержку, он переживал острое чувство незащищенности и бессилия;
ситуация была явно конфликтной (например, унижает или причиняет вред тот, кто должен защищать и любить) и у ребенка возник эмоциональный и когнитивный диссонанс, который никто не помог ему разрешить;
ребенок не мог защитить себя сам, не смог проявить, а иногда даже позволить себе почувствовать агрессивные чувства к травмирующему его объекту;
сработало вытеснение из-за сильной опасности для психики ребенка, либо он может помнить о ситуации, но «пропускать» некоторые эмоции и чувства, которые слишком тяжелы были для проживания в тот момент;
ребенок, не имея возможности обсудить ситуацию травмы, «сделал выводы» о том, как устроен мир, и неосознанно выстроил защиты от этого мира, сделав его глобально травмирующим.
Если мы имеем дело с только что полученной детской травмой, то соответственно мы работаем с ребенком и, по возможности, его семьей. Нам важно, разговаривая с ребенком на его языке, использовать средства, соответственно возрасту: игрушки, рисование, проигрывание, сказки, поговорить с ребенком о травмирующей ситуации.
В возрасте до 10 лет, можно использовать недирективные методы работы с ребенком: организовать ему пространство и возможность проигрывать ситуацию на символическом уровне.
В большинстве случаев, дети используют эту возможность, и травма начинает проявлять себя в рисунках, играх, разговорах. Нам остается только быть чуткими и поддерживать его в проявлении чувств и тех процессов, что начинают протекать в нашем кабинете.
«Свежая» травма, как правило, легко выходит на поверхность, как только ребенок начинает чувствовать доверие, принятие его терапевтом и безопасность. Важно акцентировать внимание на том, какие чувства ребенок избегает проживать, каким он воспринимает мир, и как оценивает свое участие в травмирующей ситуации, а также действия тех, кто причинил ему вред.
Если мы работаем со взрослым, получившим в детстве травму, нам важно иметь ввиду:
1. Травма надежно «похоронена» и контейнирована, и зачастую вы не сможете получить к ней «прямой доступ», даже если вы убеждены, что она была и даже понимаете, какого она рода, и какие нарушения она принесла вашему клиенту.
2. Психическая конструкция взрослого клиента довольно устойчива. И несмотря на то, что она давно уже привносит в жизнь клиента немалые огорчения, страдания и трудности, он не будет спешить от нее отказываться. Потому что она долгие годы служила ему «верой и правдой», и к тому же когда-то защитила от тяжелой и труднопереносимой ситуации.
3. Клиенту страшно даже приближаться к тем чувствам, что были пережиты (а, скорее всего, даже не до конца пережиты) им когда-то, и поэтому сопротивление по мере приближения к травматической прошлой ситуации будет резко расти. Часто именно по его наличию и силе можно предположить, что мы где-то близко.
4. Поэтому работа с ранней детской травмой у взрослого клиента не может быть краткосрочной, поскольку требуется пройти несколько стадий, которые у каждого клиента (в зависимости от характера травмы, степени нарушений, особенностей выстроенных после нее защит) будут занимать свое малопредсказуемое время.
Этапы работы с ранней детской травмой у взрослого клиента:
1. Формирование крепкого рабочего альянса, доверие, безопасность, принятие. На этом этапе клиент, как правило, рассказывает о своих проблемах в жизни, предпочитая не углубляться, но подсознательно он проверяет психотерапевта на безоценочность и принятие.
Невозможно даже почувствовать в себе трудные переживания рядом с человеком, которому вы не доверяете, и который тщательнейшим образом не проверен вами, особенно если прежде вы были травмированы.
2. Постепенное обучение клиента осознанности и привычке смотреть на свои проблемы не только с точки зрения «что мир не так делает со мной», но и с точки зрения «что я делаю с миром, что он так со мной». Развитие в нем способности видеть свое авторство в формировании тех моделей, по которым он теперь живет.
3. Вместе с ним исследовать то, когда и каким образом эти модели сформировались. Какова была жизнь нашего клиента, что у него возникли именно эти взгляды на мир, установки, способы контактировать с миром, строить и разрушать отношения.
4. Увидеть и принять свою «инвалидизацию» , например, невозможность вырасти в любви, иметь тех родителей, которые бы понимали и поддерживали, невозможность так верить в себя, как делают это люди, у которых никогда не было этих травм и проблем, неспособность доверять, любить самим или относится к миру так, как это делают «здоровые» люди.
5. Раз за разом переживать сильные чувства по поводу все-таки обнаруженной травмирующей ситуации и ее последствий: печаль, горечь, гнев, стыд, вину и т.д. Терапевту важно замечать, какие чувства клиенту трудно позволить себе переживать. Очень часто клиентам трудно переживать злость по отношению к «насильникам», которые одновременно были ему близкими людьми, родителями, братьями, сестрами.
6. Освободиться от вины (или ее части), разделив (или передать ее полностью) ответственность с теми, кто был участником или источником детской травмы. Поняв и разделив страдания того ребенка, который подвергся тогда своего рода насилию и был совершенно беспомощен и «безоружен». Внутренний ребенок, подвергшийся насилию и получивший травму, продолжает жить внутри уже взрослых людей и продолжает страдать.
И задача наших клиентов: его принять, защитить и утешить. Очень часто взрослые относятся к своему внутреннему травмированному ребенку не с пониманием, а с осуждением, критикой, стыдом, что только усиливает разрушительное действие травмы.
7. Травма во многом сформировала психологическую «инвалидность» в силу того, что ребенка не защитили те, кто были призваны защищать. Наша задача – научить взрослого клиента защищать своего внутреннего ребенка и быть всегда на его стороне. Это позволит ему избегать травм в будущем и убережет его от последующих ретравматизаций.
8. Постепенно вместе с клиентом перестраивать привычный каркас из его психологических конструктов и установок, показывая ему, как помогли ему и сработали те конструкты, что он имел в детстве, и как они же не работают, не адаптивны или деструктивны сейчас, в его взрослой жизни, особенно когда это единственный способ реагировать на происходящее.
Вместе с клиентом находить его собственные ресурсы и возможности для того, чтобы переносить непредсказуемость и строить свою жизнь без тревожного ожидания и бесконечного воспроизводства травмы. Для этого клиенту также важно ощутить собственную власть над своей жизнью, которая когда-то была травматично отнята теми, кто был призван заботиться и обучать ею пользоваться.
Таким образом, взрослый клиент, проработавший свою раннюю детскую травму, получает широкий спектр возможностей строить свою жизнь. У него всегда остается прежняя, взятая из детства, способность реагировать: замыкаться в себе, или пытаться всех очаровать, или быть очень послушным, или нападать в защитных целях.
Но к прежнему способу добавляется еще и другие, многие из которых могут значительно удачнее подходить к той или иной ситуации.
Взрослый клиент перестает неосознанно «теребить» старые раны. Они аккуратно обработаны, перебинтованы, и постепенно рубцуются, оставляя после себя шрамы, которые уже не так болят. Клиент понимает, где и как он ранен, и относится к своим бедам с уважением, вниманием и не позволяет другим снова доставлять ему боль.
И он, наконец, позволяет себе жить успешно и счастливо, переставая контролировать весь мир вокруг в тревожном созидании личной катастрофы.
http://im.appme.ru/text/641/
Сама пришла к такому же выводу).
